Пришло время самым решительным образом разделить понятия искусства и творчества. Никоим образом нельзя их путать. Творчество — от творца, искусство — от искусителя; творчество — огонь, искусство — вода. Творчество — это жизнь; искусственные цветы кладут на могилу, когда жизнь заканчивается.

Сегодня мы можем уверенно констатировать тотальную победу искусства над творчеством, смерти над жизнью, позыва над порывом. Холодная физиология, праздная умозрительность, дохлый эстетизм заполонили обитель мирового духа.

Заметим, холодность, праздность, дохлота не всегда были присущи искусству как таковому. Поганый XX век наложил, вернее наклал на искусство эти свои характерные свойства. И тогда искусство занялось уничтожением творчества. Ранее между ними еще сохранялся определенный нейтралитет — у искусства не было еще, скажем так, идеологического базиса, не было нужных самодовольства и самоуверенности, не было необходимого апломба. Все это дал ему XX-й, весь этот фрейдизм, всю эту европейскую рефлексию, трусливую безответственность, сознательную и циничную декларацию полной абсурдности бытия. Бытие действительно абсурдно — кому, как не нам, это признавать? — фрейдизм в ряде случаев небезоснователен, хотя бы в случае самого Фрейда, — но признание их идеологией означает отказ человечества от своей миссии. Миссия же эта, о чем мне приходилось уже писать ранее, никогда не была и не будет ему понятна, но есть особого рода осознание долга, отличающее людей от скотов. Внутренняя религиозность этого осознания и порождает творчество — знамение, видение, знак. Сегодня такое осознание потеряно. Однако существует огромное культурное наследие человечества; изощренные игры, с этим наследием ведущиеся, и есть искусство.

Но кому же нужна та искра божия, из которой возгорится пламя творчества? Кому?

Итак, пока искусство довольно виртуозно. Я имею в виду так называемое элитарное искусство, а не низшую разновидность — кошмарную масскультуру, разложившую до основанья несчастных домохозяев и домохозяек. Искусство довольно виртуозно — только лишь, и — надолго ли? Омертвление неизбежно порождает отупение, и очень скоро перехитривший сам себя в числе других пастух заблеет вместе со стадом.

Подобно тому как без творца невозможен искуситель, без творчества невозможно искусство. Возможно, эволюция закончена; начался обратный процесс, и наши праправнуки будут бегать по земле на четырех лапах. Тем из нас, кто нуждается в утешении, остается верить, что найдется засранец, который снова встанет на две ноги, и все начнется сначала.

ПредыдУщ.

Заметки с броневика