Живём! Изобильно и рачительно, пробираемые нестерпимой дрожью до костей, леденея, стервенея и задубевая. Охая и приплясывая, мучительно изловчаясь, сокрушенно хлопая себя по индевелой жопе синими ладошками. Отъявленно нуждаясь, от мала до велика, в спасительном тепле. И я и ты.

Тепла же нету и не будетъ, как и не было его никогда. Не произрастут чудесныя пальмы и бамбуки в околелых дворах, где вечная мерзлота и мерзота. И соседский мальчик Ванятка не будет срывать с них банана черной от солнца рукой. Не пролетит мимо, махая крылом, диковинная африканская птица Секретарь. Не позовет тебя за собой. Не привлекут твоего разнеженного взора загорелые сиськи возлежащей на песке красавицы, устремлённые поближе к солнцу, прямо в небесную твердь. И ласковый пассат при этом не заберется тебе в шорты, шаловливо щекоча яйца. Ты забудешь навсегда, что такое лаун-теннис. Твой вечный удел — хоккей.

Свернувшись, дрожа, под ёлкой, срубленной под самый корешок, ты будешь ждать подарка, — слабое утешение! — но запоздалый Дед Мороз рассмеется тебе в лицо. Ничего не скажет и растает в пурге.

Жмутся от холода по углам снежные, завьюженные люди, из которых ты один. Жмутся и дрожат, однако нет им сугреву…

Может быть, и поделом.

С Новым Годом, с Новым Счастьем.

ПредыдУщ.

Записки сумасбежавшего